Издательство Pictorica: 12 книг о городе для туристов и жителей Калининграда

Все слова в калининградском алфавите начинаются на букву «К», а те, что не начинаются, по меньшей мере, заканчиваются, а те, что не звучат, — подразумевают, и даже там, где, казалось бы, никакой «К» и в помине нет, — нужно только приглядеться, и она начнёт проступать, проявляться, пока не засветит спокойным и ровным янтарным светом.
Словарь, который в буквальном смысле «от А до Я» собрал слова, термины, понятия, явления, определившие образ жизни жителей Калининграда и Калининградской области, то, без чего нас невозможно представить, еще труднее — понять. Что такое «кеска»? Почему СМИ взволновал прегельский сом? Какое место занимает история в жизни калининградцев? Почему джазовый фестиваль стал регулярным мероприятием? Книга «Калининградский словарь» будет интересна местным жителям разных поколений — многое из того, что в есть в «Словаре» знакомо им с раннего детства, и чтение станет добрым напоминанием о прошлом. Также «Калининградский словарь» можно рекомендовать туристам и всем, кто хочет узнать больше о городе, регионе и их истории. Книга — прекрасный сувенир на память о поездке в Янтарный край и замечательный подарок для человека, только собирающегося посетить самый западный регион России.

Что готовили на кухнях Кёнигсберга сто лет назад?
В книге «Аппетитная история Прусского королевства» собраны 40 рецептов региональной и восточнопрусской кухни, которые можно готовить каждый день. Рецептура и пропорции актуализированы шеф-поваром с учетом доступности современных продуктов, а красочные иллюстрации превращают издание из книги рецептов в фотоальбом, объединяющий воедино поварское искусство и историю Восточной Пруссии. Иллюстрированная книга рецептов расскажет что готовили в старину домохозяйки Кнайпхофа и рестораторы Шпандинена, чем потчевали жителей Альтштадта 100 лет назад и туристов в Раушене, как утоляли голод лёбенихтцы, что едали от души в Кранце, чем лакомились в Пальмникене и как создать эти блюда с использованием современных продуктов из шпандиненского гастронома.
Книга является отличным практическим пособием для тех, кто хочет научиться готовить по ныне почти забытым рецептам, удивить гостей новым вкусом, а также может служить прекрасным подарком для увлекающихся историей кулинарии и гастрономическим туризмом.

Михаэль Вик выжил дважды: в Кёнигсберге во время и после Второй мировой войны. Для нацистов он был немецким юношей еврейского происхождения, для советских военных — просто немецким юношей, а значит, в обоих случаях лишним. Михаэль испытал на себе ненависть и жестокость; взрослел, находя убежище в детских воспоминаниях, игре на скрипке и чтении философских книг. В 1948 году с семьей уехал в Берлин. Стал профессиональным скрипачом. В 1980-е написал «Закат Кёнигсберга» — не дневник, не воспоминания, а именно свидетельство, где нет врагов и союзников; вместо них — память и рассудительность.
Книга «Закат Кёнигсберга» — возможно, одно из самых знаменитых произведений о Калининграде-Кёнигсберге середины ХХ века

Новое слово в мире путеводителей по старому Кёнигсбергу — история древнего города, напетая на бутылочном горлышке. Семейные истории людей, столетиями разливавших в бутылки жидкости, их роль в жизни города и истории других людей, которые покупали эти бутылки, выпивали содержимое и выбрасывали их. А потом, спустя ещё сто лет, мы эти бутылки находили...
Коллекция «Архив ломзенских стеклянных копей» показывает фрагменты истории через цветное стекло бутылок, которые делали в разное время. Это история о людях, которые любили минеральную воду (честное слово!), пиво (естественно), ликёры (только хорошие) и даже керосин (но немного). Почему так много разновидностей бутылок? Потому что в старом Кёнигсберге и всей Восточной Пруссии были десятки (а временами — даже сотни) производителей пива и минеральной воды! Многие из них, стремясь выделиться, заказывали оригинальные бутылки с фирменными логотипами.
Формат каталога идеален для того, чтобы использовать его как определитель-классификатор начального уровня на «блошином рынке» у башни Врангеля или при самостоятельном поиске («кόпе»). «Архив...» не претендует на роль исключительного каталога кёнигсбергской бутылки, но является доступным и удобным в использовании из современных изданий подобного рода. Желаем Вам прекрасных находок и удивительных открытий в хорошем сохране!

Практико-мифологическое пособие по использованию Калининграда для его жителей и гостей
Книга «Местное время: полдень» продолжает цикл «калининградских прогулочников» под общим названием «Местное время» (первые книги цикла вышли в 1998 и 2010 годах. Написанная в блестящем авторском стиле, книга полна сюжетов и образов, искусно пререплетающихся в документальном и легендарном, прошлом и настоящем Кёнигсберга/Калининграда.
Александр Попадин — обманщик. Он долгое время прикидывался «краелюбом» (это слово он выдумал, чтобы не путали с краеведами) и писал тексты, которые поначалу легко было принять за краеведческие, если бы не стиль — залихватский, очень узнаваемый и прозрачный, — и если бы не язык, в котором архаика сплетается с сегодняшним днём и пляшет канкан, раз от разу доказывая, что у языковой игры нет правил и границ. Упряжь конюха Ганса сравнивается с гаджетом, голь с перекатом и стенка с горохом, — какое уж тут краеведение! Это как назвать краеведческими «Вечера на хуторе близ Диканьки». Нарезвившись в этих чертогах и поняв, что разоблачён, Александр Попадин набрёл на свой метод так смешивать немецкие и русские фолк-ингредиенты, что молва поместила его между Гоголем и Гофманом. Благо последний родился в Кёнигсберге и грех было этим фактом не воспользоваться в художественном смысле.
Такие игры не прошли незамеченными литературной критикой, и славист из туманного Альбиона Уильям Блейкер поместил Александра Попадина в обзор «Калининградский текст русской литературы» рядом с Иосифом Бродским и Юрием Буйдой. Но это всё было до третьего «Местного времени…»; прежде, — и вот теперь Александр Попадин в своём «Полдне…» пошёл дальше, ещё дальше. Брожение меж бытописательством и фантасмагорией требует инструмента невиданного, особого. Сюжетов и персонажей особого типа. Александр Попадин решает эту задачу легко, опираясь на исторический материал и раз за разом превращая поместный ландшафт в шкатулку, из которой он щедрою рукою достаёт рубины и алмазы, жемчуга и волшебные лампы.

150 лет истории Кенигсберга и Калининграда в фотографиях, большинство из которых прежде не публиковались — от первых дагеротипов 1840-х годов до современных снимков калининградских и европейских фотографов. Русский и английский текст.

Амалиенау — это исторический район Калининграда, осколок легендарного Кёнигсберга, ушедшего в прошлое. Сейчас этот район полон достопримечательностей: старинные виллы, улочки, окутанные зеленью, парки и скверы, рестораны и музеи.

В издании 92 объекта, информация по которым дополнена историческими фотографиями, некоторые из которых публикуются впервые.

Путеводитель по невидимым невооруженным глазом историческим и современным — явным и завораживающим ландшафтам Самбийского полуострова (он же Калининградский полуостров и Замланд).
Путеводитель рассказывает истории мест, холмов и руин Самбийского полуострова. Маршрут обходит полуостров два раза: один круг внутренний, по дворцам прусской аристократии и священным холмам древних самбов. Второй, вдоль побережья от Зеленоградска до Балтийска, по небольшим городкам, забытым легендам тёмных лесов и оврагов (и отдельно даже по геологии обрывистых берегов и истории добычи янтаря), замкам и городам исчезнувшим во времени, по огням маяков — вплоть до ангаров Балтийской косы.

Исторический путеводитель по острову Кнайпхоф, выпущенный совместно с «Музеем города Кёнигсберг». В нем собраны отличные фотографии, дополненные историями старого города — про улицы, дома и их обитателей. Каждая большая фотография дополнена планом с точкой съемки и направлением взгляда фотографа.

Путеводитель по уникальному заповедному и зачаровывающему своих гостей месту Калининградской области — Куршской косе.
Куршская коса — самая большая в мире песчаная пересыпь, сформировавшаяся под воздействием ветра и морских течений. В нынешнем виде Куршская коса сохранилась до нашего времени благодаря титаническим усилиям человека, остановившего в XIX веке опустынивание полуострова и непрерывно продолжающего эту работу по сей день. С южной стороны у основания косы расположен город Зеленоградск, с северной — Клайпеда (Литва). Вся территория косы является заповедной и разделена на два национальных парка — российский и литовский. Приехать на косу стоит уже только ради неповторимой её природы и лучших в Калининградской области пляжей. Но главная достопримечательность здесь — дюны.

Путеводитель по замкам Тевтонского ордена в Калининградской области.
Калининградская область — единственный регион России, который может похвастаться наличием средневековых замков. Построенные рыцарями Немецкого (у нас он более известен как «Тевтонский») ордена в XIII–XIV веках, большинство из них уже превратились в руины. Однако, и сохранившиеся замки, и их развалины являются неотъемлемой частью историко-культурного ландшафта самого западного региона России и представляют собой интереснейшие объекты культуры и туризма мирового значения.

Роман Верены Штёссингер (Швейцария), герой которого путешествует по Гданьску, Калининграду и Куршской косе, где прошло его детство в период Второй мировой войны.
Цитата:
«Для этой поездки он долго не мог найти ни времени, ни сил. Больше полувека. Пока не понял: если не съездить сейчас, то не съездит, наверное, уже никогда. И больше никогда не увидит пейзажи своего детства, не увидит города, деревья и море и уже не сможет восполнить пробелы, зияющие в его воспоминаниях о прошлом. И в его рассказах. Хотя он понимает, что под слоем многих лет, прошедших с тех пор, вряд ли удастся еще что-то разыскать; да он, и не уверен, что действительно этого хочет. Восполнить пробелы. Провалы. Хотя порой и говорит об этом. А, может, он говорит так лишь потому, что от него этого ждут? Потому что сейчас, в его возрасте, говорят ему, он должен наконец-то разобраться с прошлым; провести ревизию, навести порядок, расставить всё по своим местам и со всем примириться. Ведь время не остановить, и скоро силы, что у него еще остались, понадобятся, чтобы справляться с настоящим. Конечно, он это знает; хотя и не хочет знать»